Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки,
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской,
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен! — Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…
Как пчелы, с гиком казаки,
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской,
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен! — Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…
Помнишь, как в степи гуляли,
Выбирал ты сам себе коней,
Твой последний конь, дьявол и огонь,
За тобой всегда готов был в бой.
Помнишь, как тебя любил он,
Гордо под тобой ходил он,
Как из рук твоих хлеб и соль он ел,
Был в бою так безнадежно смел.
Выбирал ты сам себе коней,
Твой последний конь, дьявол и огонь,
За тобой всегда готов был в бой.
Помнишь, как тебя любил он,
Гордо под тобой ходил он,
Как из рук твоих хлеб и соль он ел,
Был в бою так безнадежно смел.
Чёрные вороны надо мной встают,
Не губите, вороны, вы судьбу мою.
Улетайте, вороны, уносите зло,
Знаю, моё время не пришло…
Не губите, вороны, вы судьбу мою.
Улетайте, вороны, уносите зло,
Знаю, моё время не пришло…
Вот пуля просвистела, в грудь попала мне,
Спасся я в степи я на лихом коне,
Но шашкою меня комиссар достал,
Покачнулся я и с коня упал.
Спасся я в степи я на лихом коне,
Но шашкою меня комиссар достал,
Покачнулся я и с коня упал.
— Опасная штука это ваше фланкироварение… — Ага. Скачки тоже опасны, но не настолько. — Жизнь вообще ужасная штука, от нее все в конце концов умирают…
Ты казак, а не красная девица.
Граница родила казачество, а казачество создало Россию.
Где казак, там и слава.
Гляди шашку, а не зазубринки на ней.
Здравствуй, царь-государь, в кременной Москве, а мы, Казаки, на Тихом Дону!
Козацькому роду нема переводу.
Казаки — глаза и уши армии.
Казак без службы — не казак.
Казак на службе горит, а без службы тухнет.
Казаки все наголо атаманы.
На одной ноге я пришел с войны,
Привязал коня, сел я у жены,
Но часу не прошло — комиссар пришел,
Отвязал коня и жену увел.
Привязал коня, сел я у жены,
Но часу не прошло — комиссар пришел,
Отвязал коня и жену увел.
Хэй, ой да конь мой вороной,
Хэй, Да обрез стальной,
Хэй, да ты густой туман,
Хэй, ой да батька-атаман,
Да, батька-атаман.
Хэй, Да обрез стальной,
Хэй, да ты густой туман,
Хэй, ой да батька-атаман,
Да, батька-атаман.
Спасы со стены под рубаху снял,
Хату подпалил, да обрез достал,
При Советах жить — торговать свой крест,
Сколько нас таких уходило в лес.
Хату подпалил, да обрез достал,
При Советах жить — торговать свой крест,
Сколько нас таких уходило в лес.
Эх, даёшь свободу, максимка-пулемёт!
Не ведаем мы броду, но рвёмся, брат, вперёд.
Влево-вправо шастать — не для казака!
Наше дело — шашка, твёрдая рука!
Не ведаем мы броду, но рвёмся, брат, вперёд.
Влево-вправо шастать — не для казака!
Наше дело — шашка, твёрдая рука!
Пуля пролетела, вихрем обожгла.
Степь вся поседела от ковыля.
Где-то жизнь осталась станичная,
Свобода нам досталась безграничная!
Степь вся поседела от ковыля.
Где-то жизнь осталась станичная,
Свобода нам досталась безграничная!
Ночью в поле звезд благодать,
В поле никого не видать,
Только мы с конем по полю идем.
В поле никого не видать,
Только мы с конем по полю идем.
А ну-ка, шашки под высь,
Мы все в боях родились, мы в боях родились!
Мы все в боях родились, мы в боях родились!
Нас крестила в походах шрапнель,
Пеленала шинель,
Да шальная метель,
Колыбельные песни нам пела.
Пеленала шинель,
Да шальная метель,
Колыбельные песни нам пела.
А мы пришпорим коня,
И до победного дня,
Будем вместе в едином строю.
И Отчизну свою,
И родную семью,
Защитим мы в смертельном бою.
И до победного дня,
Будем вместе в едином строю.
И Отчизну свою,
И родную семью,
Защитим мы в смертельном бою.
Гуляй в поле, гуляй конь,
Вольный ветер бьёт в лицо.
Батька даст команду: «В бой!»,
Шашки наголо, наголо.
Вольный ветер бьёт в лицо.
Батька даст команду: «В бой!»,
Шашки наголо, наголо.
Не буди, атаман, есаула верного.
Он от смерти тебя, спас в лихом бою,
Да ещё сотню раз, сбережёт, наверное.
Не буди, атаман, ты судьбу свою.
Он от смерти тебя, спас в лихом бою,
Да ещё сотню раз, сбережёт, наверное.
Не буди, атаман, ты судьбу свою.
Полыхнули кусты Иван-чаем розовым,
Да со скошенных трав, тянется туман.
Задремал под ольхой, есаул на роздыхе.
Не буди своего друга, атаман.
Да со скошенных трав, тянется туман.
Задремал под ольхой, есаул на роздыхе.
Не буди своего друга, атаман.
— Опасная штука это ваше фланкироварение…
— Ага. Скачки тоже опасны, но не настолько.
— Жизнь вообще ужасная штука, от нее все в конце концов умирают…
— Ага. Скачки тоже опасны, но не настолько.
— Жизнь вообще ужасная штука, от нее все в конце концов умирают…
Над землёю вороны, сторожат все стороны,
Не уйдешь от зоркого глаза вожака.
Душу заплутавшую, слабую, уставшую,
Не возьмете вороны, Душу чужака.
Не уйдешь от зоркого глаза вожака.
Душу заплутавшую, слабую, уставшую,
Не возьмете вороны, Душу чужака.
Утром выйду в поле я, там земля намолена,
Там слагали головы деды-казаки.
Помолюсь средь морока, за друга и ворога,
Да чтоб покрылись оловом злые языки.
Там слагали головы деды-казаки.
Помолюсь средь морока, за друга и ворога,
Да чтоб покрылись оловом злые языки.
