Не надобно иного образца, когда в глазах пример отца.
Вам, людям молодым, другого нету дела, как замечать девичьи красоты́.
Подписано, так с плеч долой.
Вам, людям молодым, другого нету дела, как замечать девичьи красоты́.
Ужасный век! Не знаешь, что начать! Все умудрились не по летам.
Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.
Читай не так, как пономарь, а с чувством, с толком, с расстановкой.
Хоть душу отпусти на покаянье!
Вам, людям молодым, другого нету дела, как замечать девичьи красоты.
Ученье – вот чума, ученость – вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Спросили бы, как делали отцы? Учились бы на старших глядя.
Не надобно иного образца, когда в глазах пример отца.
Не служит, то есть в том он пользы не находит, но захоти — так был бы деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!
Чтоб наших дочерей всему учить, всему — и танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам! Как будто
В жены их готовим скоморохам.
Ученье — вот чума, ученость — вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Один Молчалин мне не свой, и то затем, что деловой.
Не весел я!.. В мои лета не можно же пускаться мне вприсядку!
Вот, например, у нас уж исстари ведется, что по отцу и сыну честь.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!
Бывают странны сны, а наяву страннее.
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы: губители карманов и сердец! Когда избавит нас творец от шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок! и книжных и бисквитных лавок!
